«У многих моих учеников 3D-картинка мира в голове»

Моих. Сегодн­­я на уроке мы решали задачу о скорости сближения котенка, бегущего к движущемуся навстречу ему зеркалу, с его изображением. Во-первых, мне кажется, что ко всем задачам физики нужна графическая интерпретация. Так легче понять суть происходящего. Во-вторых, смешная картинка делает задачу не сухой и абстрактной, а конкретной и интересной. Конечно, художник из меня никудышный, но не это главное. Главное — дети улыбнулись, задача «ожила». Без шутки и «лирического отступления» учителю нельзя: это создает атмосферу урока. Правда, с годами я стала скупее: шучу реже.

Когда я была еще семиклассницей, моя учительница математики Валентина Сергеевна Кротова поручала мне позаниматься с теми ребятами, у которых что-то не получалось по предмету. Я с удовольствием объясняла одноклассникам то, что сама хорошо понимала, и частенько представляла себя учительницей. Но моя мама видела в дочери будущего экономиста, поэтому в выпускном классе мне приходилось посещать большое количество экономических факультетов разнообразных ВУЗов. Бесполезные хождения остановил отец, известный горный инженер, который сказал маме: «Ты разве не видишь, она в школу хочет?» После чего мы с ним отвезли мои документы в «герцовник», как в народе называли Ленинградский Педагогический Институт имени А. И. Герцена.

Убеждена, желание стать учителем определяется двумя альтернативными мотивами: либо внутренним протестом в отношении кого-то из тех, кто учил тебя, либо колоссальным пиететом к харизме конкретного педагога. Со мной произошло редкое совпадение: мой детский протест был направлен против учителя, чья харизма увлекала за собой, а безусловное восхищение личностью другого только усилили желание вступить на педагогическую стезю.

Я закончила известную в городе в 70-е годы физико-математическую школу № 211 на Гороховой улице, ту самую, в стенах которой снимали фильм «Республика ШКид». Помните? Историческое здание Александровской женской гимназии, ее аристократический дух, романтический флер. В нашей знаменитой школе царила особая атмосфера дружбы между учителями, и мы, старшеклассники, ее всем сердцем чувствовали. Для нас работали замечательные педагоги. Математике учил блестящий, молодой, азартный, остроумный, широко образованный мастер Валерий Адольфович Рыжик. Он был особенно мягким с малышней — пятиклассниками — и нам, десятиклассникам, казалось, что их он особенно любил. Со старшеклассниками Рыжик был жестким, твердым, суховатым, требовательным, насмешливым. Мы его любили, как нам казалось, безответно. Рядом в нашей школе преподавал физику Владимир Николаевич Панкратович. Фронтовик, прошедший всю войну, сердечный, эмоциональный. Увлеченный радиоделом, он сумел зажечь своей любовью к физике всех. Решая задачу, Владимир Николаевич буквально бегал у доски. Находя красивое решение, хлопал себя по лбу и вскрикивал: «Есть такое дело, черт возьми, пишите!». На уроках радиоэлектроники мы паяли схемы, собирая детекторные приемники. Однажды с помощью такого самодельного устройства КВ-диапазона Владимир Николаевич и группой мальчишек «поймали» на городской волне радиопозывные настоящего шпиона и помогли его запеленговать.

В пятнадцать лет мне не давалась стереометрия, где требуется пространственное воображение. Потом у Рыжика был очень высокий темп урока — я в него никак не укладывалась. Как результат — на математике я чувствовала психологический зажим и к тому же обиду — как же так! Меня, умницу, круглую отличницу, «душили» тройками по стереометрии! Панкратович, наоборот, подталкивал к работе, к поиску интересных решений, скупо похваливая за каждую маленькую удачу. Делал он это так умело, что у меня вырастали крылья. В завершении всего, в выпускном классе математик Рыжик вообще посоветовал мне поступать на филологический факультет с моим литературным даром. Совет мастера показался унизительным, больно ударил по самолюбию, и я навсегда выбрала физику. На детском уровне мне хотелось доказать: правильнее работать так, как это делает Владимир Николаевич.

За причинно-следственные связи, их глубокий анализ. Физика отвечает на все «почему» и помогает понять суть мироздания. Почему пруды замерзают раньше рек? Почему птицы слетают с провода высокого напряжения, когда включают ток? Почему облака осенью бывают ниже, чем летом? Почему телеграфные столбы гудят при ветре? Признаюсь, иногда я сетую: «Лучше бы я преподавала математику». Все-таки объективно: физика — самая сложная наука. Ее школьный курс очень многослоен. Здесь не обойтись без абстрактного мышления и умения прокидывать мостики. Физика дисциплинирует мозг, учит логике и системному анализу.

С детства я вставала на цыпочки перед этим лицеем, знаменитым на всю страну, перед его аурой, от которой перехватывало дыхание. Когда меня пригласили сюда работать завучем, первым делом я попросила Рыжика вести семинар для молодых учителей математики. Ведь это его школа, его трагедия и его любовь. В 211-ю школу он пришел именно отсюда. «Нам не дано предугадать, как слово наше отзовется...» — так Валерий Адольфович начал свой семинар, глядя мне в глаза. Именно здесь, в нашем лицее, уже старенький Владимир Николаевич Панкратович работал лаборантом при кабинете физики. С какой гордостью он, звезда, мастер своего дела, приходил ассистировать на экзаменах мне, его «девочке»! Я считаю, очень важно сохранить связующую нить между моими учителями, мною и моими учениками.

Здесь, в лицее, я обрела коллег, с которыми можно обсудить разные физические нюансы, услышать их мнение, поспорить. У меня появился настоящий сенсей — учитель физики Виктор Максимович Терехов. Сейчас он уже на пенсии, но мы оба в непрерывном процессе чтения и самообразования. Наконец, в лицее я встретилась с замечательными учениками, которые наталкивают на мучительные размышления, поиски, новые нестандартные решения. Многие мои дети, к моему счастью, в большей степени физики, чем я.

Конечно. Вот, например, Игорь Асонов, мой выпускник, сейчас руководит Фаблабом при Политехе. У него просто другой мозг. На проблему, которую я излагаю, он и ему подобные ребята смотрят по-другому. Иногда они задают вопросы, которые ставят меня в тупик. Я начинаю размышлять и понимаю: моя точка зрения плоская, а у них — 3D-картинка в голове. Ничего не поделаешь! Как говорит Рыжик: «Учитель тоже может облажаться. Главное — в этом признаться».

Совсем не обязательно. В основном старшеклассники, которые к нам приходят, видят себя программистами и экономистами. Многие, поступая к нам по конкурсу после 9 класса, даже не предполагают, как в будущем им пригодится физика. Например, недавно один славный ребенок, который в сентябре пришел к нам в 10 класс, признался: «Нафиса Кашефтиновна, я раньше задачи по физике решал интуитивно. Ни одной формулы не знаю». Пройдет немало времени, прежде чем у него, как у многих других учеников, произойдет качественный сдвиг в сознании. В этом году я учу два новых десятых класса. Это очень трудно. В своих школах ребята были звездами, но могу точно сказать: в плане механики они «никакие», а надо двигаться дальше. Без механики это бесполезно. Вот и приходится «грузить» детей дополнительными уроками. Но они молодцы: им интересно, они не жалуются, у них море разных вопросов. Мне с ними тоже интересно.

Не могу убивать время на опрос у доски. Лучше потрачу его на разбор домашнего задания. «Какие задачи вызвали вопросы?» — обычно с этой фразы начинаю. Знаю: если хочешь плодотворно разобрать домашнее задание, его надо самой прорешать от начала до конца, что я и делаю каждый раз. На уроке обязательно разбираю четыре задачи на новый материал. Иногда «гоню» только теорию, но при этом обязательно провожу зачеты. Их помогают принимать мои бывшие ученики: студенты, бакалавры, магистры, аспиранты и просто уже очень взрослые, но по-прежнему очень мои «дети».

Может, скрупулезностью и занудством? Приведением в примеры парадоксов? Трудолюбием и преданностью делу, которые они во мне чувствуют? Недавно один мой бывший ученик, студент 3 курса Политеха, сказал: «Как я обижался на Вас за двойки!.. Но сейчас мне легко учиться, я лучший на потоке». Во мне сегодняшней звучат голоса моих учителей: «Ребенок, что сопротивляешься? Я веду тебя за собой шаг за шагом. Только верь, иди за мной и становись собою». Еще в школьные годы отец меня убедил: «Тебя никто не может научить решать задачи. Можно показать, как решаются 239, но, начиная с 240-й, ты должна самостоятельно прорешать два-три учебника от корки до корки». На уроке я много задач разбираю на доске, но мой главный принцип: «Решай сам!». А еще люблю во время урока рассказывать маленькие истории о физической науке и ученых, ее создавших. Это особенно нравится детям.

Активно развивается физика на стыке с медициной, биологией, химией. Перспективна оптоэлектроника. Интересна астрофизика. Стремительно развиваются 3D-технологии. Все более встает на ноги физика плазмы. Мне очень приятно, что во всех этих направлениях прикладывают свой мозг и свои руки и мои ученики. В любом случае очевидно: физик должен быть хорошим математиком и для системного анализа ему нужна широта знаний.